-Не бойся меня! - доверительно сказал человек, и собака собачьим чутьем ощутила исходящие от него дружелюбие.
Человек достал из пакета кусок хлеба и бросил собаке. Собака была голодна и с благодарностью приняла угощение.
-Тебе холодно? - спросил человек.
Собака ответила вилянием хвоста. Человек ей нравился.
-Интересно, каково это быть собакой?
Собака смотрела на него умными глазами.
-Нелегкая у тебя жизнь, наверное?
Собака словно кивнула. Кому как ней ей было это знать.
-У меня в детстве была собака - признался человек. -Не такая как ты. Очень домашняя, маленькая. Любил я ее, понимаешь?
Собака не понимала. Ее никогда никто не любил.
-Мы играли в игры и понимали друг друга с полуслова.
Собака слушала.
-А когда я вырос, устроился на работу, ее не стало. Жаль терять близких друзей.
Собака не знала, что такое друзья. У нее не было друзей. Она была сама по себе.
-Эх, собака. Знаешь, иногда я мог бы тебе позавидовать.
Собака знала, что уж кому кому, а ей завидовать не стоит. Но промолчала.
-Да, бывает и такое. Хотя наверяка ты считает, что кому кому, а тебе не стоит завидовать.
Собака словно кивнула.
-У меня ведь, собака, нет ни родни, ни семьи. Я, как и ты, один совсем. Очень мне непросто жить. Одиночество - страшная штука, собака, понимаешь?
Собака понимала.
-Иногда прихожу я домой, в свою старую конуру, и никто меня не встречает. Никому нет никакого дела. И я ложусь на диван, закрываю глаза. И горько мне на душе.
Собака вздохнула.
-Вот и сейчас. Мне даже выговориться некому. Пойэтому разговариваю сейчас с тобой.
Собака вильнула хвостом.
-Хорошая ты, хоть и собака. А знаешь что? Пошли ко мне! Я тебя колбаской угощу, хоть наешься, согреешься.
Услышав знакомое слово, собака заскулила. Она так давно не ела колбаску.
Собака встала и побежала за человеком. Они шли по пустынным улицам замерзшего города и каждый думали о своем. Со стороны казалось, что они знают друг друга тысячу лет.
Наконец, они пришли, и человек открыл железную дверь, впуская собаку, а затем зашел сам. Дверь напоследок скрипнула, закрылась и вокруг снова стало тихо. Лишь грязная вывеска "Скотобойня Гаврилы Быкова", висевшая над дверью, иногда издавала на ветру протяжный, унылый свист.
