Глава I
ПОТАЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ

В городе Сокольске, что в Сокольничей губернии, наступило безмятежное солнечное утро 1 августа 2007 года. Солнце игриво заглядывало в окно спальни главного сокольничего борца с экстремизмом Александра Карпуняна. Этот досадный факт помешал ему досмотреть радостный сон о том, как посадил он последнего экстремиста, за что в чине был повышен и разными благодарностями и почестями отмечен.
Он открыл глаза и лениво потянулся. Понемногу приходя в себя, Саша с ужасом думал о следующем дне, когда бывшие десантники любят гулять по городу и экстремизм всяческий чинить. Да тут еще вспомнил, что давиче кто-то надписи страшные нанес на стадион «Динамо», а найти этих извергов не получалось. Выпив чайку, вызвав служебное авто в десятом часу, Саша подался на работу. «Глядишь, - думал он, - кто-то признается в пагубном деле нанесения подлых надписей. Благо архаровцы мои, вооруженные конституциями и кодексами, с людьми общаются, и показания правильные выбивать умеют».
Но день ничего нового Саше не преподнес. Он дал несколько ценных указаний назавтра как бороться с неосознанными экстремистами, то есть десантниками, и как честных торговцев на рынках города защитить. Ведь старая традиция у боевых десантников завелась – на праздник свой ходить на рынки и выискивать иноверцев всяких, и показывать им кто в доме хозяин. Но Саша, как и его коллеги, любовь явную и не явную испытывал к иноверцам, так как те, за право спокойного пребывания в Сокольске, мзду не малую платили местным стражам правопорядка. «А коли, побьют их, - так себе мыслил главный по экстремизму, - возмутятся, мзду уменьшат или вообще другую крышу подыскивать начнут. Не хорошо, в общем, получится. А тут еще местный юродивый и талантливый сумасшедший Евстрафий Мылин воду мутит, всё кусок хлеба изо рта вырвать хочет и себе положить. Экстремист поганый». С такими грустными мыслями отправился Саша с работы домой.
Жена уже отошла ко сну, приготовив любимому супругу поздний ужин. Ужин был скромный, так как денег постоянно не хватало. И пришлось с грустью давиться куском балыка с остывшем картофелем, запивая уже холодным чаем. Плохое предчувствие вдруг возникло у Саши, стали голову уставшую, но еще ясную, посещать разные нехорошие мысли. С тем и пошел спать.
Утро второго не баловало похожей погодой. Спозаранку начали тучки собираться. В часов шесть утра с первыми петухами раздался тревожный звонок. Саша спросонья дрожащей рукой поднял трубку. В ней защебетал знакомый голос сослуживца и другого преданного борца с экстремизмом Шурика Ветроняна, широко известного своим необычным либидо.
- Здравия желаю, товарищ начальник. Беда пришла, Александр Анатольевич!
- Ну, за здравия спасибо, чту, когда начальство уважают. И я того, этого думал, что что-то случится. Говори коротко и ясно.
- Товарищ начальник, весь город неизвестными экстремистами – нацистами и большевиками-меньшевиками, теми, кто хлеб наш насущный отнять хочет, исписан надписями супротив десантников и листовками с исламской риторикой. Короче машину выслали. Ждем начальника любимого.
- Еду.
Предчувствие оправдалось. «За такое начальство по головке не погладит, а то и гляди, вступит в противоестественную половую связь, – подумал Саша, - А я от последней никак отойти не могу. Надо что-то срочно предпринять».
Сев в персональный автомобиль, из окна которого главный по борьбе с экстремизмом изучал предмет своего вожделения, он грустный поехал на работу. Город еще спал.
Весь руководимый им отдел кипел как улей. Подчиненные, напрягая лица, изображали активную мыслительную деятельность. Из одного кабинета переходили в другой. Но мысли, как обычно, терялись в глубине черепной коробки.
После долгого изучения фотографий надписей, Саша собрал всех в свой кабинет и задал вопрос: «Что будем делать, и кто это сделал?». Вопрос присутствующих поставил в тупик, потянулась долгая минута молчания. Саша понял, что это слишком сложно. Даже для него.
Шурик Ветронян выдвинул предложение для начала провести у всех обыски и что-нибудь изъять и попытаться изучить, а затем, если Бог пошлет, на кого-нибудь возбудить уголовное дело. «Можно сразу на всех» - неожиданно предложил он. Идея понравилась. Тем более что других все равно не было, а эта, даже чем-то гениальным отдавала. На том и порешили.
Предчувствуя скорою победу, Саша доложил шефу, что дело вскорости будет раскрыто, и для этого нужно провести у всех обыски, а может и посадить кого-нибудь. Начальство Сокольска дало свое благословение.
Довольный собою, он поехал экстремистов трясти. Дело шло ладно, да еще одна мысль тешила его голову: «поди, напугаются, и не будут свой роток на мой хлебок разевать». А тут еще выяснилось, что перед самым днем Сокольска неизвестные лица, но крайне дружелюбно настроенные к Саше, избили его заклятого друга – юродивого Евстрафия Мылина. Избили знатно, что не могло не порадовать. Глядишь и одумается.
День шел к концу. Саша поехал домой отдыхать, прибывая, что ни наесть в прекрасном расположении духа. Он подумал: «Как ведь подфартило. Всех одним скопом. Да и технику отличную изъяли. Полгодика пройдет и можно будет по деталям барыгам на рынке скинуть. Копеечка лишней не бывает».
Дома ждала супруга, разгневанная постоянным отсутствием любимого. Саша сразу же ее успокоил скорым повышением и прибавлением в доходах. Радостный он отошел ко сну.
Утро 5 августа встретило всех солнцем. День намечался замечательный. Прибывая в приподнятом настроении, Саша позвонил в контору. Трубку взял уставший коллега, осмысливая всю ночь, как работает эта загадочная штука кем-то прозванная компьютером.
- Как дела, коллега? – спросил Саша.
- Александр Анатольевич, ничего мы не смогли найти. Всю ночь мучались, не спали.
Такого оборота Саша не ожидал, ведь сегодня он должен доложить, кто посмел экстремизмом в Сокольске заниматься.
- Плохо, очень плохо. И что никто не сознался?
- Сами знаете этих проклятых экстремистов – молчат как партизаны. Меры надобно какие-нибудь… Ну сами знаете. Не по телефону.
- Ладно. Без меня ни-ни…
Настроение главного по экстремизму портилось. Через час докладывать наверх. Подняв трубку телефона, он вызвал автомобиль.
По дороге к своему шефу заехал на всякий случай в аптеку купить вазелина. «У начальства нрав суровый», - подумал бедный Саша. Но шеф был занят делегациями и не до него ему было. Это обрадовало главного по экстремизму, значит, есть еще время. Вздохнув свободно, он поехал на работу. Вазелин аккуратно положил в бардачок машины. Глядишь пригодиться.
На работе сидели угрюмые Шура и Сережа. Ждали совета бывалого. Бывалым звался главный по экстремизму, но об этом он не знал.
- Что сидим? Почему не работаем? – начал разозленный Саша Карпунян.
Сотрудники на него потупились, так как давно таких неласковых слов от него не слышали.
- Надо допросить главных врагов, тьфу ты, экстремистов. Дней через 8-9. А еще кого-нибудь назначить виновным. Завтра принести списки всех этих самых, жребий тянуть будем.
На этом и расстались.
Наступило утро следующего дня. Подчиненные, собрав списки экстремистов, с нетерпением ждали Сашу. Он запаздывал. Не к добру это, подумали они. Но ошиблись, так как еще не разобрались в загадочной и тонкой душе своего начальника. Он просто позволил себе немного подольше отдохнуть.
Приехав в хорошем расположении духа, гордо войдя в кабинет и сев за свой стол, пригласил поджидавших его коллег присаживаться.
- С добрым вас утром, товарищи борцы! Составили списки? – показательно громко сказал Саша, щурясь от предстоящего удовольствия.
- Так точно, товарищ майор. Всех собрали, на отдельные листки внесли, чтобы из мешочка вытаскивать было удобно, – отрапортовали подчиненные.
- С мешочком это вы хорошо придумали. Ну и на какой цифре остановимся? – загадочно спросил Карпунян.
Подчиненные переглянулись, пронзая друг друга непонятливыми взглядами.
- На седьмом, - ответил один, - цифра хорошая.
- Болван, не на какой цифре, а, сколько будем сажать, - отрезал Саша.
- Давайте трех, - предложил Сережа.
- А что, цифра красивая и группа преступная получается, - сказал другой.
- Хорошо. На этой цифре и остановимся. Тащить шарики, то есть бумажки, буду я, на правах старшего.
Все обрадовались такому обороту дел и радостно согласились с предложением.
Сунув руку в целлофановый мешок, Саша вытащил сразу три бумажки, по числу предполагаемым виновных. Разворачивал он их не без удовольствия. Вот он, момент истины, вот они главный экстремисты города. Еще больше он расплылся в улыбке, когда на бумажках были написаны известные ему имена. Это и юродивый Евстрафий Мылин, недавно побитый хорошо не известными Саше лицами, и Михайло Блеев, докучавший главного по экстремизму большевистско – меньшевистской литературой, и хорошо знакомый монархист – социалист Антоний Баевский, из бывших графьёв - большевиков.
- Повезло, так повезло, - с радостью и в задумчивости произнес Саша. – Как Бог рукой моей руководил!
- Ну что ж, - обратился главный по экстремизму к радостным подчиненным, - просите их на допрос. Руководить будет Ветронян. Он умеет с таким контингентом работать. Будем играть в плохо-хорошего мента. Я буду цинично хорошим, Шура – цинично противным.
На том и порешили.
Прошли долгие восемь дней. Правда, начальство домогалось – что и как там. Но ничего. Лапши ему на уши понавешали и обещали скорого раскрытия. Вся надежда на Ветроняна. Кадр проверенный и проявить себя сможет, тем более что перед ним повышение маячило.
Начал значит Ветронян с Михайло Блеева. Приехал к нему на работу и забрал к себе в «берлогу». Так звался его кабинет.
- Здравствуй, Михайло! Поди, не ждал? Ну что, давай беседу беседовать.
И оплеухой по лицу ничего не ожидающего большевика - меньшевика.
- Будешь и дальше политикой заниматься? Кровь нам портить? Показатели ухудшать?
И еще раз, но уже томиком комментариев к Уголовному кодексу. Так смешно стало от этого Ветроняну и в такое возбуждение пришел, что даже сослуживцев своих удивил. От неожиданности они покраснели, как красны девицы, но оставить своего грозного и гиперактивного коллегу не решались. С каждым ударом большевика – меньшевика все больше и больше выделялось тестостерона в голубую кровь Ветроняна, что мало стало ему одного Блеева.
- Другого подавайте! - крикнул он на ошалевших, но уже тоже все более возбуждавшихся товарищей.
Подали юродивого Евстрафия Мылина, коего обнаружили по соседству в РОВД. Карпунян, в соответствии с выработанной легендой, пытался быть цинично хорошим. У него получалось.
На допросе в «берлоге» Шурик Ветронян пытался быть чуть заносчивым, власть свою показать, и, наконец-то, реализовать все свои потаенные желания, кое в нем давно прибывали во множестве.
- Я тебя баклажкой из-под минералки выебу, - начал он разговор с Мылиным.
В бурной фантазии Шурика вспомнился кадр из недавно просмотренного гей–фильма «Мент и одноразовая баклажка». Очень хотелось побыть в главной роли. От этого кровь еще сильнее заиграла.
- Это противоречит Конституции, – попытался возмутиться Мылин, судорожно вспоминая, что статьи про баклажки в ней нет.
- Ну, получи Конституцией по своей дубовой голове! – рявкнул Шурик, еще больше возбудясь уже почти до неприличия.
- Это противоречит Уголовно-процессуальному кодексу! Это не законно! – обидным голосом сказал избиваемый.
Шурик не мог понять, почему он от удовольствия отказывается.
В это самое время в разгоряченной тестостероном голове Ветроняна вспомнилась недавняя групповая сцена все из того же фильма. «Надо втроем попробовать» - подумал он.
- Сейчас к знатному Ёборю пойдем, фильм снимем, а затем я его всем показывать буду! – защурившись от удовольствия, смягченным голосом молвил Шурик.
В это самое время, цинично хороший Саша Карпунян стоял за дверью и тихонько подсматривал в большую замочную скважину, чем там молодежь занимается. Идеи Ветроняна были ему приятны. В голове всплыли сцены продолжительных встреч с миловидным Олежкой Наношиным. В УБОПе его всегда звали просто Олежка. «Эх, чайку бы с ним попить, что ли», возникла мысль у Саши. «Нет, не сейчас. После того, как все закончится» - вдруг передумал Саша.
Рабочий день между тем подходил к своему завершению. День ничего не дал, но прошел, как думали Карпунян и его сотрудники, не плохо. К 7 вечера все разошлись по домам.
Теперь все они тешились приятными мыслями о будущих вожделениях. Мысли эти ласкали, а фантазии приводили в возбуждение. «Ах, экстремистов, еще так много», - мечтательно в пол голоса произнес Шура Ветронян.
«Надо навестить своего знатного Ёбаря, - вдруг решил Шурик, направляясь домой. – Давно у него не был. Куплю чего – нибудь и во все тяжкие».
Зайдя в магазин, осмотревшись, Шурик выбрал бутылку минеральной воды своего любимого размера, несколько бананов, портвейна и пошел к старому знакомому, который неоднократно оказывал борцам с экстремизмом всякие приятные им услуги, находясь на содержании отдела.
Карпунян по дороге домой отдался приятным воспоминаниям о последней встрече с Олежкой. «Все-таки позвоню парнише, - промелькнула мысль в его голове – договорюсь на завтра чаек попить, об экстремизме приятно побеседовать. Не зря же содержим».
Наступила теплая августовская ночь…

Захар Никодимов

P.S.: Имена, отчества, фамилии, звания и должности героев вымышлены.
Все возможные совпадения случайны.

Вот вычислит тебя Александр Анатольевич, привлечет к ответственности за разжигание социальной розни между нормальными людьми и УБОПовцами... А мне, как штатному защитнику экстремистов, придется тебя в суде защищать...

Хорошее чувство юмора у Шилина:) Так опустить...