Дождь, мерзкий, моросящий дождь лил уже несколько часов, врывался холодными брызгами в рубку управления, капал с оконных рам на карты, судовой журнал, светящееся янтарём приборы, стекал похожими на слёзы потёками по панорамным стёклам, так что рулевой постоянно включал стеклоочиститель. Капитан Ирвин немного поёжился. Да уж, пассажирам в шикарном салоне намного уютнее, чем ему тут. Он час назад вернулся оттуда, беседовал с воздушным министром. Лорд Томсон был в восторге от полёта. Однако Ирвин не разделял восторга. Сильный ветер и противный, осенний дождик давили на психику, а главное, на нос дирижабля, мешая ему двигаться к Парижу. Стрелка скорости хоть и остановилась на отметке 103 километра в час, но Ирвин знал, что относительно земли R-101 даёт не более чем 27, а то и меньше. А погода всё больше и больше ухудшалась.
Подошёл штурман Джонсон:
- Радиопеленги на Валенс и Ле-Бурже показывают, что мы летим точно по курсу. Через полчаса выйдем точно на Орли.
В этот момент по всему дирижаблю прошла мелкая дрожь. Рулевой высоты воскликнул, и быстро провернув штурвал, остановил, клюнувший было носом дирижабль. R-101 снова задрожал, после чего всё снова стихло.
Вибрации возникали из-за воздушных завихрений. Изо всех сил, сопротивляясь ветру и дождю, гигантская рыба более 200 метров в длину с четырёхконечным хвостом, пятью «плавниками» - моторами, светящимися огромными пассажирскими галереями и надписью R-101 на носу и корме двигалась вперёд к Парижу над пустынными полями Франции, черневшими под брюхом дирижабля, и освещаемыми лишь редкими огоньками небольших деревень.
Именно в эту черноту вглядывался через окно небольшой моторной кабины машинист Бинкс. Гигантский дизельный «Бердмор», вверенный ему мерно рокотал рядом, но его гул почти заглушал свист продувавшего гондолу ветра. Бинкс натянул на голову шлем, плотнее укутался от холода в лётную куртку и, устроившись поудобнее, снова взглянул в иллюминатор. Это было единственным развлечением в ограниченном тесном мирке машинного отделения.
Инженер судна Майкл Роуп находился в этот момент в чреве гиганта на швартовочной палубе в самом кончике его носа. Потрескавшаяся от применения неудачного гидроизоляционного состава обшивка на носу, которая так и не была заменена перед полётом всё больше и больше беспокоила его. Она лежала на гигантских фермах каркаса, сильно вогнувшись внутрь под напором ветра, и угрожающе потрескивала. А в нескольких метрах от неё огромной матерчатой стеной поднимался гигантский баллон, раздутый, расправленный наполнявшим его водородом. Таких баллонов у дирижабля было восемнадцать. Этот – самый крайний носовой был очень ответственным. Роуп решил осмотреть его. Он повис на лесенке внутри гигантского стального шпангоута и стал подниматься наверх, туда, где были установлены клапаны. Дирижабль сильно качало. При каждом броске тарелка клапана заметно смещалась и между ней и седлом образовывалась зияющая чёрная щель.
- Из-за этой чёртовой болтанки мы теряем газ, - пробормотал про себя Майкл.
Снова раздался треск растягивающейся материи. Роупа посетила жуткая мысль, что ткань на носу может не выдержать. И тогда ворвавшийся в корпус ветер с лёгкостью сведёт счёты с этим, а может быть и со следующим баллоном. Обеспокоенный инженер направился в рубку.
Там в этот момент происходила смена вахт. Вновь заступавшие вахтенные стояли позади всё ещё несших вахту офицеров, изучая показания приборов и готовясь стать на их место. Второй офицер Стефф о чём-то говорил с капитаном Ирвином. Через несколько минут он сменит его. Роуп подошёл к ним.
- Ну что там, Майкл? - спросил капитан.
- Пока всё в относительном порядке. Беспокоит обтяжка носа. Старая ткань может не выдержать напор ветра.
- Думаю, всё будет в порядке. Предлагаю тебе отдохнуть.
- Нет, я, пожалуй, останусь. Меня очень беспокоит ткань на носу.
- Как хочешь. А я отдохну. Если что будите. Удачи, ребята! Морис, будь внимателен!
- Так точно капитан!
Смена вахт далась капитану очень тяжело. Он не хотел оставлять в такой сложный момент корабль на плечах малоопытного Стеффа. Однако природа брала своё. Ирвин уже много часов был на мостике. Мозг отчаянно требовал отдыха. В таком состоянии капитан был ничуть не лучше Стеффа. И он решился оставить вахтенного одного, успокаивая себя тем, что корабль вроде бы ведёт себя хорошо и в случае чего со Стеффом лучший старший рулевой экипажа Хант. Но в глубине души возникла всё больше нарастающая необъяснимая тревога. Ирвин ещё раз осмотрел приборы, взглянул на синее марево облаков за окнами, на деловито приступившего к своим обязанностям Мориса, уже заносившего первую свою запись в судовой журнал. Вроде бы всё хорошо. Однако что-то необъяснимо тянуло его назад, кричало «Вернись пока не поздно!». Усилием воли капитан подавил это чувство: «Морис способный парень, он справится!». С этой мыслью капитан Ирвин скрылся в своей каюте.
Майкл Роуп подошёл к Стеффу:
- Скорее бы проскочить это проклятое место.
Морис кивнул:
- Главное добраться до Парижа. Оттуда в Египет прилетим без проблем.
За окном мерно рокотали пять дизельных моторов, свистел ветер. Дождь всё также плакал, обильно поливая окна рубки управления.
Майкл Роуп не мог найти себе места. Ему хотелось снова выйти на осмотр. Не выдержав, он оставил Стеффа на мостике и снова поднялся в корпус.
А Морис тем временем распорядился взять пеленг на Ле-Бурже. В окна он рассмотрел внизу какой-то город. Орли? Приложив к глазам оставленный ему Ирвином бинокль, Морис рассмотрел несколько домов и церковь со шпилем. Дирижабельного ангара по близости не было. А Джонсон говорил, что прямо по курсу Орли. Странно.
Радист получил радиограмму:
«1:52: R-101, вы находитесь в двух километрах от Бовэ».
- Ага, всё понятно!
Штурман поставил точку на карте:
- Проклятье, капитан, нас опять снесло. Ввести поправку?
- Не надо. Нам уже не уклониться от гор. Проскочим.
Дирижабль двигался вперёд. Оставляя за собой, пять плотных струй оранжевых выхлопных газов, он рвался к Парижу среди мутных осенних облаков. Машинист Бинкс теперь был не один. Его сменный Белл уже заступил на вахту, и так как Бинксу не хотелось спать, они с интересом рассматривали через иллюминатор приближавшийся город. Нижняя гондола была тем хороша, что в отличие от четырёх других – боковых давала обзор в обе стороны. Казалось, что она сама парила над бескрайними просторами и что не было сверху гигантского корпуса державшего её в небе.
- Чёрт возьми, дружище тебе не кажется, что мы летим очень низко? – спросил Белл.
- Думаю там, - Бинкс махнул рукой в сторону рубки управления, - знают лучше.
В этот момент Майкл Роуп с ужасом рассматривал огромный разрыв в обшивке. Его буквально сдувал врывавшийся через гигантскую дыру ветер. Опрометью он бросился к телефону:
- Рулевая рубка, у нас повреждения. Разрыв в обшивке метров пять в длину!
У Стеффа застучало сердце:
- Вас понял. Попытайтесь заделать. Мы попробуем сбросить скорость, насколько получится.
Морис повернулся к дежурному на телеграфе, и открыл было рот, чтобы распорядиться уменьшить ход с полного до среднего, как над головой что-то приглушённо хлопнуло.
Крик рулевого Мэйсона смешался со звоном телефона, дирижабль резко опустил нос и стал снижаться. Хант оттолкнул Мэйсона и энергично завращал штурвальное колесо, прежде чем Стефф успел опомниться и крикнуть:
- Рули высоты на подъём! Ликвидировать дифферент!
Не прошло и минуты, как нос дирижабля стал тяжело подниматься. Наконец он снова летит горизонтально. Телефон всё звонил. Стефф быстро сорвал трубку.
- Рубка управления, лопнул передний газовый баллон, он уже почти пуст, разрыв велик, перевязка невозможна. Я прошу немедленно снизить скорость, пока мы не потеряли следующий баллон, - кричал в трубку Роуп.
Стефф распорядился:
- Держать дифферент! Чарч! Быстро наверх! Немедленно сбросить экстренный балласт! Моторам – малый ход!
Звякнул машинный телеграф. Рокот моторов за окном стал менее интенсивным. Механик Чарч бегом бросился по лестницам наверх в носовую часть. Стефф глядя ему вслед, досадовал на то, что весь балласт, сбрасывавшийся из рубки управления, уже использован.
Поднявшись в корпус, механик тотчас побежал к аварийным балластным бакам. Почувствовав толчки, многие отдыхавшие в помещениях для экипажа выбежали в коридор. Чарч крикнул им только: «Мы падаем, ребята!». Времени объяснять, что случилось, у него не было.
Не успел механик скрыться в люке, как дирижабль задрожал, будто в лихорадке и снова стал опускаться. Морис Стефф закричал:
- Рули высоты на подъём! Держите же его, чёрт возьми, мы же сейчас врежемся!
Хант побелел: колесо выкручено до упора, но дирижабль всё равно падает.
- Я ничего не могу сделать! – воскликнул он.
Решение молнией сверкнуло в голове Стеффа, но время было упущено. Он бросился к телеграфам и перевёл ручки управления всеми двигателями на красное поле «Стоп». Только остановка могла теперь спасти корабль от столкновения. Но звонки телеграфа раздались почти одновременно с лёгким толчком, который ощутили все находившиеся в рубке. Удар был настолько лёгким, можно сказать нежным, что никто даже не пошатнулся. Следом раздался скрежет металла. Дирижабль волочился носом по земле, сдирая остатки обшивки, ломая на земле деревья, вырывая с корнем кусты. Наконец он остановился. В рубке управления было слышно, как шипел выходящий из многочисленных дыр водород. Ошалевший от столь внезапного завершения полёта Стефф, несколько секунд не мог вымолвить ни слова. Наконец раздался его сдавленный досадой тихий голос:
- Всё ребята, прилетели…
Внезапно, все стоявшие в рубке оказались повалены на пол сильным толчком. Стефф больно ударился грудью о штурвал, потом его швырнуло назад, и он ударился головой о балку каркаса рубки. Что-то горячее окутало его со всех сторон, в глазах почернело. Морис не мог понять что это. Он ничего не видел. Только чувствовал. Чувствовал, что дирижабль снова летит. На ощупь он нашёл штурвал и не раздумывая долго стал вращать его. Он не понимал зачем. Жар становился нестерпимым. Когда колесо упёрлось, Морис вдруг упал на пол и провалился в пустоту…
В это самое время огромный столб пламени вырвался из-под обшивки R-101 и поднялся ввысь на сотню метров, а мощнейший взрыв огласил окрестности возвещая о том, что в деревеньку Аллон близ Бовэ пришла большая беда. Обшивка дирижабля растаяла на глазах, а обнажившийся скелет стал медленно оседать выгибаясь щупальцами огромного чудовища от высокой температуры.
Бинкс и Бэлл сразу поняли, что дирижабль горит. Им оставалось только ждать когда упавшая конструкция, раздавит гондолу. Но случилось чудо. Сверху раздался громкий хлопок, и на них потекла… вода! Видимо лопнул балластный бак.
Выбравшись из гондолы, Бинкс и Бэлл побежали по проложенной ею дорожке от горящего дирижабля. Перед ними развернулась страшная картина. Вместо красавца дирижабля на земле лежали уродливые переплетения искорёженных металлических труб, которые чернели на фоне гигантского адского пламени. С неба как пепел при извержении вулкана падали горящие клочки оболочек и обшивки. Практически не потерявший формы скелет хвоста со стабилизаторами подсвеченный изнутри оранжевым пламенем рельефно выделялся среди этого хаоса. Рули высоты были до упора подняты вверх. Кто сделал это – неизвестно. Да и теперь уже всё равно. Сквозь гул пламени что-то грохотнуло и рули с лязгом опустились вниз. Из деревеньки поблизости уже бежали местные жители. Они кричали, что из Бовэ едут пожарные.
Бинкс и Бэлл, наконец, опомнились и расслышали под обломками стоны своих товарищей. Обжигая лица, адским пламенем они бросились в жуткий фантастический стальной лес и стали вытаскивать оттуда тех, кого смогли найти. Вместе с крестьянами-французами, Бинксу удалось вытащить полуживого красного от ожогов Чарча. Белл помог выбраться чудом уцелевшему Роупу.
Никто не знал, сколько прошло времени, прежде чем появились пожарные. Для всех кто волей судьбы оказался в этом страшном месте, время будто остановилось. Электрик Дизли, который выбежал из-под обломков практически невредимым метался среди сверкавших в блеске пламени медными касками пожарных и не мог прийти в себя. Наконец он буквально столкнулся с Бинксом:
- Что случилось? Что происходит? Где капитан? Где пассажиры?! Что с кораблём?
Он кричал, пытаясь заглушить рёв пожара, слёзы катились по его щекам. Он не мог поверить, что от их дома, их мечты – корабля, в который они вложили душу, не осталось ничего, кроме того, что он видел перед собой. К этому моменту уже никто не бросался в огонь. Стоны погибающих стихли. Им ничем нельзя было помочь. Среди собравшихся на покрытом копотью поле, неподалёку от горящих обломков не было ни одного из двенадцати высокопоставленных пассажиров. Не было ни капитана Ирвина ни Мориса Стеффа. В чреве воздушного гиганта заживо сгорело 46 человек.
Утро наступило незаметно для всех. Оно было серым, промозглым, мрачным. Только сейчас чудом оставшиеся в живых поняли, где находятся. R-101 упал на небольшое поле, около маленькой французской деревни, после чего уже волочась по земле углубился носом в лес на его окраине. Взрыв и пожар уничтожили дирижабль полностью. Такие картины Бинкс помнил по газетам времён большой войны, где иногда печатали фото сбитых немецких цеппелинов. Но то, что он видел сейчас, нельзя было с этим сравнить. Останки летучего гиганта походили на скелет доисторического динозавра, миллионы лет назад зачем-то направлявшегося куда-то и погибнув оставшегося в этом месте навеки. Над жутким переплетением металлических конструкций поднимался сизый дым. В сером небе трещал мотором одинокий аэроплан, кружа над местом катастрофы. Всё ещё шокированный Бинкс присел на одну из металлических балок и закрыл лицо руками.
Серое небо уныло склонилось над чернеющими на земле обломками. Небо, в которое R-101 уже никогда не вернётся…

airshipman 4.10.07